А все-таки жаль, что инициатива Народной партии Казахстана, оглашенная депутатом Ириной Смирновой, о принятии закона об иностранных агентах, вызвав бурю в соцсетях, тут же и сдулась.
Депутаты тем и отличаются от простых людей, что имеют, как и президент, и правительство, собственное право законодательной инициативы. Причем если правительство является коллективным субъектом и потому любой законопроект от него – это многоступенчатая и длительная процедура, то любой депутат, любая их группа или партийная фракция вправе быстро-быстро разработать и быстренько внести свой собственный законопроект. Поэтому обращение с депутатским запросом в правительство с самого начала было неким финтом: кабмину предлагалось взять на себя ответственность за то, что депутат и ее однопартийцы могли бы сделать и сами.
К тому же главные получатели иностранных грантов у нас не СМИ и не НПО, а… сами госорганы. А кто платит, тот и заказывает музыку. Не находите, что помимо СМИ с явным иностранным душком, родное правительство и Национальный банк как-то слишком охотно ведутся на «вывозной» экономический интерес?
Боишься – не делай, делаешь – не бойся: зачем бывшим народным коммунистам было выступать с возбудившей всех инициативой, если не собирались довести ее до конца? Похоже, прав наш автор, выступивший за возвращение коммунистов в партийный расклад. Глядишь, новая КПК смогла бы проявить, по крайней мере, принципиальность.
У «Евразии-24» права законодательной инициативы нет, зато есть право выступить с Концепцией: каким в принципе должно быть законодательство о финансировании общественной деятельности из-за рубежа. И первой фразой в такой Концепции идет такая: «Деятельность общественных организаций в Казахстане, включая ее финансирование, организуется и обеспечивается государством». А зарубежное финансирование, это просто частный случай обеспечения общественной деятельности, в том же организуемом и обеспечиваемом государством порядке.
В таком контексте никакого закона об иноагентах не требуется, зато необходим комплексный закон о государственном социальном заказе, в котором две-три статьи будут про зарубежное финансирование.
Вы скажете, у нас есть прямо так и называющийся закон: «О государственном социальном заказе, государственном заказе на реализацию стратегического партнерства, грантах и премиях для неправительственных организаций», еще 2005 года рождения.
И какова же ситуация в регулируемой этим актом сфере за два десятилетия его применения?
Со слов депутата Смирновой, в Казахстане около 200 НПО получают финансирование из-за рубежа, и 70% из них – из США. По данным правительства, гранты предоставляют 165 доноров: 53 – международные организации, 31 – иностранные госучреждения и 81 – зарубежные или казахстанские НПО.
Сейчас Минфин ведёт реестр лиц, финансируемых из иностранных источников, впервые опубликованный в 2023 году. В него вошли 240 организаций и частных лиц, включая известных в стране медийных персон, общественные фонды и иностранные компании. Тогда министр культуры и информации Аида Балаева говорила, что казахстанский «реестр иноагентов» не связан с российским законом «об иностранных агентах», а создан для обеспечения прозрачности деятельности НПО.
Добавим и от себя насчет «прозрачности». Навскидку можно назвать с десяток самых известных НПО, постоянных уже много лет, причем в ключевых, – права человека, свобода слова, экология и т.п., сферах. А знаете, что объединяет эти самые важные и стабильные НПО? Их деятельность лежит вне родного закона и основывается на иностранном финансировании.
Зато есть больше 23 тысяч зарегистрированных, в том числе больше 18 тысяч действующих НПО, про которые мы мало что знаем. Разве что то, что они успешно осваивают государственный социальный заказ… на безопасной дистанции от самых главных общественных и социальных нужд.
А все благодаря ловко написанному закону, бюрократически подробному, но целенаправленно расплывчатому, позволяющему пилить соцзаказ в сторонке.
Наверное, именно в понимании такой ситуации, президент Токаев еще в послании от 2020 года поставил задачу разработки закона об общественном контроле, призванного обеспечить открытость и подотчетность обществу государственных органов и квазигосударственного сектора.
И, да, правительство такой законопроект мучило почти три года, выдав в конце концов пустышку.
Закон «Об общественном контроле» 2023 года рождения, что называется, рамочный. Если закон о соцзаказе позволяет тратить бюджетные деньги удобным выдающему и принимающему способом, то здесь та же расплывчатость, только на самофинансировании. Отдельный гражданин или группа общественного контроля до пяти человек могут посещать территории, запрашивать информацию, производить аудио и видеозаписи, а проверяемые обязаны им в этом содействовать. Оплата, как мы сказали, из кармана самих проверяльщиков. Но самое интересное – материалы проверок направляются… проверяемым. Знаменитый лозунг «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих» это уже юмор прошлого века, закон «От общественном контроле» – прикольнее.
Забавно было бы узнать у министра Балаевой, много ли в Казахстане появилось общественных проверок и много ли от них толку. А если и были, то не видны ли за ними конкретные бизнес-интересы, сведение счетов или банальное вымогательство. И вообще дело не шуточное: закон-пустышка, начнись в Казахстане какие-то трудности, очень даже может быть использован для дополнительной дестабилизации, как инструмент раскачивающих сил.
Итак, сама Концепция, коротко, зато ясно.
Закон «О государственном социальном заказе…» – переписывается.
Произвольное формирование лотов, как основы для «распила» бюджетных денег заменяется на ежегодный социальный заказ строго по установленным сферам взаимодействия государства и общества. А именно, по всем тем сферам, в которых государство берет на себя обязательства по отношению к гражданам: назначение тарифов, пенсионное, медицинское и образовательное обеспечение… Либо само накладывает на граждан обязательства: налоги, служба в армии, правила дорожного движения, охрана природы.
Заказ составляется республиканского, областного, городского, районного и сельского форматов, общий объем и направления утверждаются Мажилисом.
Заказ распределяется на тендерной основе.
В составе заказа обязателен итоговый документ. Например, это доклад о состоянии тарифной политики или, например, состоянии и финансировании здравоохранения, на национальном или местном уровнях.
Итоговый документ, в свою очередь, обязателен для рассмотрения в соответствующем госоргане и по нему обязательно принятие резюмирующего решения. Соглашаться с замечаниями или принимать рекомендации вовсе не обязательно, но реакция – обязательна.
Более того, без наличия доклада, выполненного по соцзаказу, например, о состоянии тарифной политики или здравоохранения, исполнительные и представительные органы не могут осуществлять следующие положенные действия. Так, для внесения в Мажилис проекта бюджета необходимы доклады о состоянии той же тарифной политики или здравоохранения, а со стороны профсоюзов, допустим, о потребительской корзине и минимальной зарплате.
Взаимодействие с профсоюзами, кстати сказать, тоже есть часть закона о государственном социальном заказе. Государство выдает заказ Национальному объединению профсоюзов, включающий создание профсоюзных представительств городского и регионального уровней, на типовой коллективный договор, на разработку состава и величины потребительской корзины, соответствующих зарплат и пенсий, других закладываемых в бюджет параметров, касающихся интересов наемных работников.
И если уж на то пошло, на формат госзаказа следует перевести и отношения с общественными бизнес-объединениями. Так, НПП «Атамекен» выступает представителем потребителя в тарифном процессе, а также исполнителем госзаказа на нормирование и аудирование. Получает заказ на разработку собственного видения промышленной, инвестиционной, тарифной, налоговой и бюджетной политики. Разрабатывает предложения по цепочкам ВИК-ГЧП.
Законопроекты и проекты актов правительства, затрагивающие интересы бизнеса, рассматриваются при наличии заключений Национальной палаты.
Национальная палата выступает стороной Поставщика при организации государственных и квазигосударственных закупок.
А иностранное финансирование – с ним в принципе тоже все просто.
Если это СМИ, включая соцсети и блогеров – они обязаны указывать это в своих публикациях.
Если это научная, образовательная или иная полезная деятельность, пожалуйста, имеется уполномоченный госорган, с удовольствием принимающий помощь. Если же грантодатель имеет в виду конкретного получателя, тоже пожалуйста, – заключается трехсторонний договор.
В целом так: нам надо национализировать собственно взаимодействие государства и общественных организаций. И тогда основная масса иностранного финансирования попросту не потребуется. А оставшееся займет полагающееся место.
