На Курултае президент Токаев согласился с необходимостью единого концептуального документа, упорядочивающего всю проводимую работу с сфере внутренней политики. Так он отреагировал на инициативу отобранных в этот «орган степной демократии» ряда депутатов Мажилиса и общественных деятелей, которые, дескать, уже разработали проект Концепции внутренней политики.
Теперь, по словам президента, государственным органам нужно всесторонне изучить его и тщательно проработать все аспекты. Документ призван направить в единое русло деятельность всех уполномоченных структур и заинтересованных сторон. В нем должны быть четко прописаны цели, задачи и приоритеты идеологической работы государства.
В Концепции, сказал глава государства, следует обозначить базовые общенациональные ценности и символы, отражающие нашу идентичность, образ жизни. Это нужно, прежде всего, для их глубокого укоренения в обществе, защиты и более широкого продвижения.
Выходит, Концепция и нас, — народа и общества, напрямую касается, хотелось бы и нам предложенный документ всесторонне изучить и тщательно проработать, — для более широкого продвижения. Хотя проект, как мы понимаем, находится сейчас на стадии «для служебного пользования» и приходится еще только ждать его появления на, допустим, сайте открытых НПА.
Интрига, однако: инициатива общественников сразу идет под грифом ДСП? Да и что в ней такого необходимого нового, если наше независимое государство существует уже более трех десятков лет, а отделы внутренней политики все это время распрекрасно действуют при самой АП и во всех акиматах без всякой концепции?
Получается, если это не очередное переписывание давно всем знакомых и никого не цепляющих за живое правильных слов насчет социально-экономической стабильности и межнационального согласия, то Концепция должна быть уровня заявки на переход из старого Казахстана в реально Новый, — по некоему предлагаемому в ней идеологическому мостику.
В таком случае и нам, не дожидаясь рассекречивания, стоит проявить инициативу насчет верного понимания базовых общенациональных ценностей, начиная с самого корневого понятия — нация. Благо, в речи на Курултае глава государства активно использовал это обращение, как и едва ли не в каждом своем публичном выступлении. Да и бывший Елбасы, тоже частенько апеллировал к нации, только вот к какой?
По контексту совершенно ясно: устами своего главы государство обращается непосредственно к нам всем, к народу Казахстана, к казахстанцам. По-другому такое обращение на слух воспринимать невозможно. Да иначе не может быть и по Конституции, которая наделяет президента правом выступать от имени народа и государства. А где право, там и обязанность: глава государства не может выступать от имени только какой-то выделенной из народа части. Если выступает, то имени всего народа, если обращается, то ко всему народу.
Но вот какая коллизия: нация у нас только… казахская. Если не ушами слушать, а посмотреть глазами в писанное законодательство, то в нем прилагательных «национальн(ое-ый-ая)» встречается множество, а вот корневое существительное «нация» — только один раз, и в неразрывной связке со словом «казахская». А именно, в Конституционном законе «О государственной независимости» 1991 года читаем: «Граждане Республики всех национальностей, объединенные общностью исторической судьбы с казахской нацией, составляют вместе с ней единый народ Казахстана». Здесь, как видим, народ, граждане и нация, хотя и упакованы в общность исторической судьбы, но юридически разведены по значению и по смыслу. Правда, по этой конституционной формулировке получается, что в самой казахской нации нет ни граждан, ни национальностей, но мы-то с вами великолепно понимаем, как правильно читать: граждане Республики всех национальностей, кроме казахской, объединенные общей исторической судьбой с казахской нацией составляют вместе с ней единый народ Казахстана.
Смотрим и вникаем в законодательство дальше: роль прямой и обратной логической связки в юридическом сочетании существительных и прилагательных играет понятие государственного языка: государственным языком является казахский, казахская нация говорит на государственном языке. Не хватает только заключительной замковой конструкции, и она появляется в законе «О языках»: «Долгом каждого гражданина является овладение государственным языком, являющимся важнейшим фактором консолидации народа Казахстана».
Все, никаких логических разрывов и правовых нестыковок: стоит гражданам Казахстана исполнить прописанный им национальным законодательством языковый долг, как граждане всех национальностей (кроме казахов), казахская нация и народ Казахстана сливаются в единое целое.
Однако, не получается. Граждане исполнять долг не торопятся, а методов принуждения к исполнению в Административном и Уголовном Кодексах не предусмотрено. Чем мы единственно и отличаемся от Украины, в которой все население всей силой государственной власти попытались запрессовать ровно в такой же этно-языково-национальный формат. И мы все видим, какой национальной и государственной трагедией там все заканчивается.
Что же должно быть в действительно необходимой Концепции внутренней политики, чтобы не вставать стенка-на-стенку?
Самый простой и безрисковый вариант – оставить все как есть. Написать что-нибудь дельное про отношения с религией, с гражданским обществом, о социальной справедливости, тем достаточно. И нам тоже есть что по ним сказать.
А что касается языка и того, к кому все-таки обращается наш президент со словом «нация», пока можно продолжать успокаивать общественность, например, отчетами по исполнению Госпрограмм по реализации языковой политики. Если им верить, то казахским у нас овладели практически все. Вот только не верится…
По сути, ничего более важного, чем нахождение межнационального и языкового баланса в нашей стране нет, если для чего-то и нужна Концепция внутренней политики, то для этого. Потому что чем дольше будет откладываться ситуация, возмущающая «национал-патриотов» и пугающая «русскоязычных», тем сильнее может рвануть.
Если же искать реальные решения, то категорически не в манипулировании терминологией. Бесполезно и, более того, прямо вредно выбивать клин-клином, переписывать казахскую нацию в казахстанскую или наделять статусом государственного еще и русский язык. Ничего, кроме разрушительной вспышки противостояния этим не добьешься.
Напомним: попытка обзавестись концептуальным документом в области межнациональных отношений уже предпринималась, и тоже, как и сейчас, в переломное для судеб всего мира и Казахстана время – сразу после мирового кризиса 2007-2009 годов. Тот кризис как бы прошел, но умеющие смотреть вперед еще тогда увидели: прежний мир кончился. В феврале 2009 года за подписью президента Казахстана в «Российской газете» выходит статья «Ключи от кризиса», где доллар обзывается «дефекталом», предсказывается его неизбежный конец и новый валютный мир. А к осени тогдашний Курултай – Ассамблея народа Казахстана — выдвигает проект Доктрины национального единства, в котором нация у нас — казахстанская!
И тут такое началось! Вся до того сильно недружная (и после – тоже) оппозиция, да и в целом зиялы кауым резко консолидировались, подписав общее письмо протеста: нация – только казахская, остальные – диаспоры, и ни как иначе. В тексте было даже требование исключить русский язык из Конституции, это дало повод нескольким известным политикам от уже сделанных подписей отказаться, но насчет «казахскости» нации — единомыслие было полным.
Ак Орде пришлось сдавать назад, была создана согласительная комиссия, благополучно избавившая текст и от «казахского», и от «казахстанского» прилагательных к коренному существительному «нация». Получилось иносказательно и в целом неплохо: «Наша великая цель — независимо от своего этнического происхождения, сплотиться и стать Великой Нацией». Или вот еще: «В новых исторических условиях перед казахским народом, давшим свое гордое имя стране, стоит новая историческая миссия: стать консолидирующим центром объединения Нации».
Замковым же камнем опять легла такая вторящая закону «О языках» формулировка: «Овладение государственным языком должно стать долгом и обязанностью каждого гражданина Казахстана, стимулом, определяющим личную конкурентоспособность и активное участие в общественной жизни. Это ключевой приоритет, главный фактор духовного и национального единства».
Налицо эдакое ослабление позиции со стороны властных идеологов: теперь уже «должно стать» — то есть, не давно вмененный языковым законом, но упорно не исполняемый гражданами долг, а отсыл в неопределенное будущее. Соответственно, в некое будущее отсылается и ключевой приоритет, главный фактор духовного и национального единства. Которого, получается, в такой законодательной и идеологической конструкции – нет. И не появится, пока весь народ Казахстана не заговорит на казахском. Между тем, со времени объявления казахского языка единственным государственным прошло три с половиной десятка лет, это два новых поколения, казахским владеют далеко не все, значит далеко и до национальной консолидации? А если и за следующие тридцать лет не все до одного граждане Казахстана смогут овладеть государственным языком, то, получается, не будет никогда у нас в стране духовного и национального единства?!
Между тем, жизнь и в годы существования Казахской ССР, и за все время независимости доказывает обратное: пусть не идеально, но в плане духовного и национального единства у нас в стране все совсем неплохо. Да и языки, русский и казахский, достаточно бесконфликтно заняли каждый свои нишу, не особо оглядываясь, что там написано в законах и провозглашается идеологами.
Получается, это не неправильную жизнь надо вгонять в правильную законодательно-идеологическую языковую конструкцию, а наоборот. И здесь самое время сказать, что сам закон «О языках» категорически не соответствует Конституции: никакой обязанности граждан по овладению государственным языком в ней не установлено. Напротив, установлена обязанность правительства, местных представительных и исполнительных органов создать все необходимые организационные, материальные и технические условия для свободного и бесплатного овладения государственным языком всеми гражданами в соответствии со специальным законом. И вот тот самый специальный закон специально «поправил» Конституцию, подменив обязанность государства перед гражданами на обязанность самих граждан.
Каждый из нас приобретает родной язык с молоком матери, а по ходу жизни мы, – по желанию или по необходимости, но никогда не по принуждению, обретаем знание других языков. В языковом плане никто ни перед кем ни в чем не виноват. И никому, — ни государству, ни согражданам, ничем не обязан. А вот государство – обязано: не посягать на право пользования родным языком и обеспечивать возможность изучения государственного, — по желанию, а не по обязанности.
Отсюда наша рекомендация к проекту Концепции: элементарно привести закон «О языках» в соответствие с Конституцией. А саму государственную языковую политику из сферы идеологии перевести в сферу квалификационных требований. Всего-то и надо утвердить на законодательном уровне перечень назначаемых и выборных должностей в государственных органах, занятие которых требует знания государственного и русского языков. В таком-то для каждой должности объеме, удостоверяемое таким-то образом.
И вторая наша рекомендация, сюда же: сформулировать в Концепции такой главный принцип кадровой политики: назначение на руководящие посты в центральных органах власти, в государственных компаниях и холдингах, в госучреждениях и организациях осуществляется в соответствии с демографическим составом народа Казахстана. Равным образом кадровая политика в регионах осуществляется адекватно демографическому составу местного населения. При этом у каждого первого руководителя первый заместитель, как правило, имеет другую национальность, и на такой позиции знание казахского не требуется.
Такой вариант вполне законным и понятным всем образом обеспечивает заполнение ключевых должностей преимущественно казахами, снимая главное опасение представителей казахской нации – потерять власть в родном государстве. Одновременно не казахи в госаппарате получают понятный стимул карьерного роста, а просто «русскоязычные» — спокойную жизнь в Казахстане без опасений за будущее.
«Евразия-24» считает: такие принципы языковой и кадровой политики стоит внести в проект Концепции внутренней политики хотя бы для того, чтобы посмотреть: найдутся ли у кого-то возражения против именно такого принципа обеспечения духовного и национального единства в нашей общей стране, и кто бы это мог быть.
Поскольку проект Концепции пока ДСП, не исключено, что сами инициаторы Концепции попытались уйти от этого по сути самого главного вопроса, сохранить привычную двусмысленность: в законе о языках – одно, в Основном Законе – другое, говорим нация – подразумеваем разное.
Давайте вспомним, откуда пошла «казахская нация» — из Декларации о государственной независимости ноября 1990 года, принятой Верховным Советом тогда еще Казахской ССР и как раз по поводу сохранения обновляемого Союза. Тогда депутатская группа «Демократический Казахстан» предложила альтернативный проект, где говорилось как раз о гражданском принципе формирования нации. И представляющий оба проекта с трибуны Верховного Совета президент Назарбаев начал как раз с альтернативного, сказал, что когда-то так и будет, но сейчас надо вот так. Спустя год формулировка перешла в Конституционный закон, принятый уже по факту упразднения СССР.
Давайте будем откровенными: этнический принцип государственного и национального строительства, вместе с отвергающей советское прошлое «независимостью», тоже поработали на превращение нашей страны в экспортно-сырьевую и инвестиционную периферию (если не сказать крепче – колонию) той самой западной глобализации, которая ныне стремительно расходится по швам. И прямо на наших глазах формируется новая экономическая и геополитическая Евразийская реальность, которой надо бы соответствовать.
Есть ли в Казахстане казахская нация, образуемая гражданами, именно так себя идентифицирующими и ощущающими свое единство? Разумеется, и именно казахская нация только и может быть государствообразующим центром общенациональной консолидации.
Если ли в Казахстане гражданская нация, именно так себя идентифицирующая? Разумеется, иначе «русскоязычные» давно бы уже «свалили» на свои «исторические родины». Казахстанские реалии это то, что и казахская, и казахстанская нации, во многом проникая друг в друга, соприкасаясь и взаимодействуя, давно уже нашли свой баланс по жизни в общей стране. В отличие от властных идеологов, упражняющихся в двусмысленностях и двойных стандартах.
Нужно ли почти сплошь мононациональной казахской власти в одиночку нести ответственность за исчерпание «вывозной» экономики, за рост цен и износ инфраструктуры? Стоит ли казахской нации гордится тем, что некомпетентность, клановость и властная коррупция имеют сплошь казахское лицо?
Власти попытались внести идеологическую корректировку в посткризисном 2009 году, крайне неудачно, вопрос не в манипулировании терминологией, и – потерпели неудачу. И вот на новом мировом переломе проект Концепции внутренней политики дает нам новый исторический шанс – его нельзя упустить!
И в заключение.
Миром правят не короли, не президенты и не парламенты, и даже не деньги. Миром правят знаки и символы, поэтому не имеющая юридической силы Концепция внутренней политики обязана сформулировать все такие практические рецепты реального перехода из старого Казахстана в Новый и Справедливый, которые уберут двусмысленность и дадут однозначное символическое наполнение реальному языковому и межнациональному двуединству в нашей стране.
Важным символом станет мораторий на любые переименования в Казахстане. Называть построенное новое – пожалуйста. А прежние названия, заодно с памятниками, пусть подождут до наших потомков.
Самое время заявить, что письменность государственного языка осуществляется на кириллице. Кому хочется, могут изобретать свои знаки, писать на них объявления и вывески, но государственная внутренняя политика строится на двуединой системе письменности для казахского и русского языков, посягательство на которую есть действие против межнационального согласия.
Тут же определиться с идеей тюркского единства, которая есть не противопоставление ЕАЭС, а органическая составляющая Большой Евразии. И если реально объединятся, то следует поддержать предложенный Турцией общий алфавит для тюркских языков и предложить энтузиастам Великого Турана в Казахстане начать продвижение единой письменности сближение казахского языка с базовым турецким. Посмотрим, сколько у них найдется последователей.
И, разумеется, в Концепции пора на практическом и символическом уровнях внести ясность в нашу «многовекторность». Которая в старом Казахстане была ни чем иным, как периферийным неоколониальным положением сразу по нескольким векторам внешнего интереса. Ныне, когда Евразийский процесс стремительно выходит на новый исторический виток, самое время сказать – с кем мы и где наше место.
