В медицине так бывает: больному по жизненным показателям срочно нужна операция, но сначала нужно пролечить отягощающие болячки, иначе организм не выдержит.
Вот и в нашем социально-экономическом организме главная угроза для жизни – рост цен: инфляция за февраль поднялась уже до 9,4% годовых. Это не говоря о реальном росте цен, нагоняющем ужас на население и заставляющем тревожно трепетать сердца в правительстве.
А сопутствующее и очень серьёзное отягощение, это, во-первых, планы правительства повысить сборы НДС, который как раз и есть налог на цены. И, во-вторых, это политика «тариф в обмен на инвестиции», которая ещё только начинается, однако тарифы уже сейчас растут двойным-тройным против среднего роста цен темпом. Увлекая за собой общую инфляцию.
Недаром Национальный банк, отвечающий по Конституционному закону о нём за стабильность цен, повысил и без того высокую базовую ставку с 15,25 сразу до 16,5 процентов. Все строго по монетарной классике и даже с перебором: базовая стоимость денег в экономике должна быть чуть выше инфляции, у нас же ценовой уполномоченный, как говорится, себя не жалея, соорудил инфляционный барьер почти двойной вышины. Однако загадочный инфляционный враг мистическим образом легко преодолевает и эту преграду: по прогнозу самого Нацбанка инфляция в этом году вырастет до 10-12%, в следующем составит 9-11% и только к 2027 прогнозируется снижение до 5,5-7,5 процентов.
Впрочем, все 25 лет все ежегодные прогнозы Национального банка так и строятся: запланированный коридор никогда не выполняется, а нормализация обещается ровно на третий год, который ежегодно отодвигается, как линия горизонта. Мы же говорим – мистика!
И вот еще с какой мистикой надо бы разобраться: почему вообще цены растут? Причем растут всегда и везде, в развитых странах помедленнее, в «развивающихся» -быстрее. А у нас почему-то неизменно двойным темпом против роста цен в главной мировой валюте – долларах.
Мистика здесь в том, что материальное производство, наоборот, всегда и везде неуклонно … дешевеет. Применяется все более производительное оборудование, более эффективные и менее затратные технологии, — научно-технический прогресс уверенно делает товары и услуги более качественными, более разнообразными и при этом – с объективной меньшей себестоимостью.
Отчего же тогда цены растут???
Опять-таки, по монетарной классике цены растут, если платежеспособный спрос больше, чем предложение товаров и услуг на рынке. Но тут опять мистика: у нас в Казахстане хоть какого-то дефицита товаров или услуг на потребительском рынке – нет. Где угодно есть все что угодно, на прилавках или в интернет-магазинах, прямо с доставкой на дом: плати хоть налом, хоть карточкой и получай!
На потребительском рынке у нас как раз не товарный, а денежный дефицит: в семейных бюджетах казахстанцев даже по официальной статистике половина денег уходит только на еду, на остальное их просто не остаётся! А цены на еду и всё остальное – растут!?
Натуральная чертовщина. Однако всякая чертовщина – от людей, и вот вам материалистическое объяснение всей этой ценовой инфернальщины.
Мы находимся на периферии мировой капиталистической системы в качестве её экспортно-сырьевого и кредитно-инвестиционного придатка. А капитализм – это власть владельцев промышленного, финансового и институционального капитала, причем как раз финансовый капитал, сначала в исполнении банкиров, а ныне хедж-фондов, давно уже взял верх и все более самоубийственно перекашивает мировой рынок в свою пользу. Приход Трампа – фронтмена национального промышленного капитала США, вступившего в борьбу с глобальными «финансистами», как раз и задает тон мировому переделу.
Но пока финансовый капитал еще правит, он как раз и собирает свою ренту через инфляцию. В историческом генезисе, это такая кредитная денежная волна, опережающая реальное производство-потребление на рынке и увлекающая за собой общий экономический рост. Но уже давно специально создаваемый денежный навес, провоцирующий рост цен, это всего лишь накладываемый на потребительский рынок инфляционный налог, только поступающий не в бюджет, а в закрома финансистов.
Глобальный финансовый капитал вполне удовлетворяется умеренными одним-двумя процентами инфляционного сбора на рынках метропольных государств. С колониальной же периферии сбор осуществляется полным пакетом: это удешевляемый вывоз сырья, это вывоз доходов от внешнего инвестирования и кредитования и это, само собой, двойной инфляционный налог. База этого налога обеспечивается импортом в Казахстан основной массы промышленных и потребительских товаров, — для чего местные производства блокируются запретительной стоимостью внутреннего кредита и принципиальным отсутствием инвестиционного потенциала у тенге. А далее местные банкиры и финансисты собирают свою повышенную инфляционную маржу через… Внимание! Завышенную базовую ставку.
Механизм издевательски прост, но зато чрезвычайно эффективен. Национальный банк берёт за основу классический монетарный постулат насчёт того, что стоимость выдаваемого им банкам второго уровня базового кредита, — чтобы те распределяли его по экономике, должна быть чуть выше инфляции. Тогда, говорится в классических учебниках, кредитная мультипликация тютелька-в-тютельку обеспечивает экономический рост и не гонит перед собой инфляционную волну. А если коммерческие банки в погоне за прибылью, говорится в учебниках, все равно перегревают экономику кредитами, Главный банк-регулятор применяет второй рычаг – резервные требования. То есть, заставляет коммерческие банки хранить часть средств на своих счетах или в своих заёмных бумагах, подмораживая кредитную активность.
Величина базовой ставки и норматив резервных требований – это как педаль газа и тормоза в автомобиле: чтобы экономика разгонялась ровно, благосостояние населения росло, а цены не шелохнулись бы.
Наш Национальный банк все делает строго по классике, вот только… наоборот. Базовое кредитное фондирование банков второго уровня он не осуществляет вовсе, ни по высокой, ни по низкой ставке – ни по какой. Соответственно, наоборот работают и резервные требования: коль скоро нет кредита, нет и долга БВУ перед НБ, зато есть… долг Национального банка перед коммерческими банками!
Причем давно уже растущий и достигший совершенно потрясающих объёмов: на 31 января 2025 года это минус 7 триллионов и еще 616 млрд тенге. Рассчитывается по таким своим обязательствам Национальный банк, который у нас хлеб не сеет и руду не плавит, разумеется, с помощью «денежного станка». Вот тут и работает удвоенная против двойной инфляции базовая ставка: умножьте 7,6 триллионов на, допустим, 15 процентов – имеем 1,1 триллиона тенге напечатанной для коммерческих банков инфляционной сверхприбыли, вообще вдали от кредитования реальной экономики!
И в целом использование Национальным банком монетарной классики обратным ходом – это, можно сказать, гениально придуманный и великолепно работающий механизм внешней колониальной эксплуатации по принципу «ветер дует, потому что деревья качаются».
Смотрите: якобы для борьбы с инфляцией устанавливается завышенная базовая стоимость местных денег на местном рынке. Тоже строго по рыночному, но наоборот: казахстанская национальная валюта не имеет внешнего хождения, не имеет промышленной кредитной и инвестиционной потенции, как рыночный товар тенге на порядок худшего качества, но – в разы дороже доллара!
Смотрим далее. Фактически запретительная для экономического развития стоимость местных денег запирает их в специально устроенном финансовом гетто: всякую денежку гораздо безопаснее и выгоднее хранить на депозитах или «инвестировать» в какие-нибудь бумажные «инструменты», но только не в реальное производство!
Опять-таки, любое производство принципиально не может обойтись без такого покупного товара, как деньги. Они нужны и для пополнения оборотных средств, и для кредитования торговых операций, и уж тем более для вложений в развитие. А на этот денежный товар специально навешен ценник втридорога!
Но, куда деваться: без кредитования экономика мертва, приходится брать и по запретительным ставкам, перекладывая их в… цены. Если это закуп лекарств – заплатят больные, если это госзакупки, заплатит бюджет, а потом станет компенсировать повышенные затраты повышением НДС. Если это энергетики или ЖКХ, или железная дорога – ляжет в тариф.
Наконец, для всего того, чему государство никак не может позволить умереть, например, сельскому хозяйству, но для которого банковский кредит смертелен, антидотом выступает бюджет: компенсирует коммерческий процент. А потом опять, в попытках найти средства, повышает НДС, то есть разгоняет цены. Мы же говорим: гениально все устроено!
По классическим рыночным учебникам это называется инфляция издержек. Устраивают которую отнюдь не производственники – они как раз только удешевляют себестоимость, а международные и наши собственные «финансисты». При руководящей и определяющей роли Национального банка.
Плюс, наш родной Нацбанк разгоняет и классическую эмиссионную инфляцию – через печать для банков второго уровня «доходности» по своим депозитам и заемным нотам, как мы уже сказали
И вот вам гениальный результат методом замкнутого круга: раздуваемая Национальным банком инфляция издержек в сумме с осуществляемой им же эмиссионной инфляцией дают ему основания для… правильно! – поддержания или даже очередного повышения запретительной для национальной экономики стоимости национальной валюты.
В предыдущей колонке мы проводили аналогию между «пожирателями смерти» в свите Того-Кого-Нельзя-Называть и нашими «пожирателями инфляции». Хорошо бы и на них найти нашего Гарри Поттера с волшебной палочкой…
