Евразия24 уже прокомментировала последние изменения в законодательство об ответственном родительстве, в том числе касающиеся усыновления и опеки. Но мы посчитали нужным присмотреться к поправкам внимательнее, тем более что одно из изменений касается размещения детей-сирот только в семьи, состоящие в зарегистрированном браке, тогда как ранее такую возможность имели и неженатые люди обоих полов по постановлению Конституционного суда.
НЕТ ДИСКРИМИНАЦИИ
Начнем, пожалуй, с новости 2024 года, когда Конституционный суд признал неконституционной норму Кодекса «О браке (супружестве) и семье», которая запрещала быть усыновителями «лицам мужского пола, не состоящим в зарегистрированном браке (супружестве), за исключением случаев фактического воспитания ребенка не менее трех лет в связи со смертью матери или лишением ее родительских прав». Этот нормативный документ лежит в открытом доступе вот тут.
Конституционный суд прямо так и указал в своем решении, обязательном к исполнению, что «с учетом принципа равенства мужчин и женщин в вопросах воспитания детей следует исходить из интересов ребенка, нуждающегося в защите своих прав, конституционно определенной задачи защиты брака и семьи, материнства, отцовства и детства. Следовательно, законодательные механизмы должны быть направлены на поддержку усыновления на равных условиях мужчиной и женщиной, прежде всего из числа состоящих в зарегистрированном браке и имеющих семью, как более отвечающего целям наилучшего обеспечения интересов ребенка и заботы о нем. Таким образом, неравное отношение к лицам в зависимости от их пола, желающим усыновить детей, не соответствует требованиям статьи 14 Конституции».
Оговорка здесь есть, что преимуществом на усыновление, конечно, обладают семейные пары, но исключительного запрета одиноким совершеннолетним людям брать на воспитание детей-сирот в постановлении нет.
Что мы видим теперь, спустя 1,5 года после этого решения? Новые поправки в законодательство, причем некоторые вызывают вопросы и недоумение.
БЕЗ ПРАВА НА РОДИТЕЛЬСТВО
«Новый закон стал логическим продолжением системных мер по укреплению правовой защиты ребенка», — указывает Министерство просвещения. – «Теперь при усыновлении или передаче ребенка под опеку приоритет отдаётся его ближайшим родственникам. Если подходящих родственников нет, ребенок размещается в семью, состоящую в зарегистрированном браке».
Кроме того, сказано, что:
- если у законного представителя ребенка в период нахождения ребенка в семье возникает судимость либо он ставится на учет в психоневрологическом или наркологическом диспансере, он подлежит незамедлительному отстранению от выполнения обязанностей;
- установлен запрет на усыновление, опеку, патронат или участие в воспитании ребенка для лиц, в отношении которых ведется уголовное преследование;
- введена обязанность ежегодного подтверждения благонадежности опекунов, попечителей, патронатных воспитателей и приемных родителей. Ежегодно они должны предоставлять сведения о состоянии здоровья, доходах, жилищных условиях и отсутствии судимости.
Понимаем государство, которому важно не подвергать детей, оказавшихся без родителей, повторным страданиям при устройстве в приемные семьи. И даже вспомним наиболее громкие случаи последних лет.
В январе 2023 года в Северо-Казахстанской области два дня искали 10-летнего мальчика, сбежавшего из приемной семьи, которая била его вилами, запирала в бане, морила голодом. Тогда против приемного отца было зарегистрировано уголовное дело за ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию ребенка и за жестокое обращение.
В июне 2024 года состоялся отчет органов опеки после проверки 13,2 тысячи приемных семей. В результате к уголовной ответственности за «жестокое обращение с приемными детьми» привлечены 4 приемных воспитателя, 15 должностных лиц органов опеки получили дисциплинарные взыскания, в том числе одно увольнение.
В прошлом же году разразился скандал с приемным отцом аж 6 детей в Шымкенте, жестоко истязавшим приемных малышей. В итоге разбирательств выяснилось, что опекун был ранее судим за убийство, а в момент опекунства страдал психическим расстройством. Суд определил его на принудительное лечение, дети повторно стали сиротами.
В конце 2024 года в Павлодарской области случилась двойная трагедия. Приемный отец изнасиловал 11-летнюю дочь, а после возбуждения уголовного дела покончил с собой.
И это далеко не все случаи, безусловно требовавшие принятия мер контроля за действующими и потенциальными усыновителями и опекунами. Но насколько адекватно и, что самое главное, законно в итоге поступило государство?
КОНСТИТУЦИЯ? НЕ СЛЫШАЛИ
Евразия24 обратилась за комментариями и разъяснениями к юристам. Партнер международной юридической компании ALC Attorneys Дана Жанадил считает, что одна из новелл принятых поправок выходит далеко за рамки сугубо «детской защиты» и затрагивает фундаментальные конституционные принципы.
«Речь о запрете на усыновление, опеку, патронат или участие в воспитании ребёнка для лиц, в отношении которых ведется уголовное преследование, то есть даже до вступления приговора в законную силу. Формулировка построена так, что может быть прочитана не только в отношении кандидатов в усыновители, но и как затрагивающая любых законных представителей ребенка, а это уже потенциально меняет правила игры для всех родителей», — сообщила нашему порталу юрист.
По мнению Даны Жанадил, Конституция Казахстана однозначна: забота и воспитание детей – естественное право и обязанность родителей. Семья, материнство, отцовство и детство находятся под защитой государства. Конституция защищает частную и семейную жизнь, семейные тайны. Презумпция невиновности закреплена в Конституции и Уголовно-процессуальном кодексе: человек считается невиновным, пока его вина не доказана и не подтверждена вступившим в силу приговором суда.
«То есть родительские права – конституционно значимое благо, а уголовное преследование – всего лишь стадия процесса, а не констатация виновности. Когда закон говорит: «если в отношении лица ведется уголовное преследование, оно не может участвовать в воспитании ребенка (усыновление, опека, патронат и др.)», он фактически делает две вещи – приравнивает подозрение к реальной виновности (по последствиям для прав человека), а так же вводит наказание до приговора суда – в виде ограничения семейных прав. Это очень близко к тому, что Европейский суд по правам человека квалифицирует как нарушение презумпции невиновности: когда государство фактически обращается с человеком как с виновным до судебного решения», — говорит управляющая международной юридической компании.
Впрочем, и наша редакция уже обращала внимание на эту важную деталь, а также на то, что уголовные дела возбуждаются по самым разным основаниям. Юрист согласна с тем, что принципиально важно разделять категории преступлений, если речь идет вообще об ограничении права на воспитание ребенка.
«Есть понятие умышленных преступлений против личности и детей. Например – насилие в семье, причинение тяжкого вреда здоровью, преступления против половой неприкосновенности, жестокое обращение с детьми. Здесь логика понятна: сам факт обоснованного подозрения может означать реальную угрозу для ребенка. В таких случаях временные ограничения и специальные меры (например, запрет на совместное проживание до решения суда, временное изъятие ребенка) выглядят оправданными, если они строго индивидуализированы и подконтрольны суду. Но есть преступления по неосторожности – ДТП с тяжкими последствиями, нарушение техники безопасности с серьезными травмами, где вред причинен неумышленно. Человек, попавший в ДТП, может быть действительно виновен с точки зрения закона. Но превращает ли это его автоматически в «плохого родителя»? Очевидно, нет. Виновность в нарушении ПДД – еще не характеристика как отца или матери, — привела наиболее яркие примеры возможных перегибов Дана Жанадил.
Также она считает, что экономические и налоговые преступления тоже напрямую не связаны с отношением родителя к ребенку. Но с точки зрения новой конструкции закона все эти люди попадают в одну общую категорию: «под уголовным преследованием». И значит для всех может срабатывать одинаковый автоматический «стоп-сигнал» в вопросах воспитания детей. Важно помнить: речь идет не только о правах взрослых. Любое вмешательство в сферу родительства прямо бьет по интересам ребенка.
«В Конвенции ООН о правах ребенка закреплен принцип наилучших интересов ребенка и недопустимость его необоснованного разлучения с родителями. Разлучение допускается только если это необходимо и обосновано ради защиты ребенка, а не автоматически «на всякий случай», — говорит юрист.
И приводит типичные риски для детей при автоматическом ограничении родителей «под следствием»:
- риск массового «социального сиротства» (ребенок может оказаться в интернатной системе или у временных опекунов лишь потому, что против одного из родителей возбуждено дело по ДТП или спорному экономическому составу);
- травматизация ребенка (для детей важен эмоциональный контакт с родителями, а временное удаление даже одного из них под предлогом «уголовного дела», не связанного с насилием над детьми, может нанести больше вреда, чем потенциальный риск);
- неравенство (обеспеченные семьи смогут быстрее нанять адвокатов, «почистить» ситуацию, оспорить преследование, а уязвимые группы будут терять детей просто потому, что не смогли быстро и качественно защититься).
ДОНАСТРОЙКА ЗАЩИТЫ ВОЗМОЖНА
Юрист Дана Жанадил обращает внимание на то, что зонами потенциального риска вполне могут стать как нарушение конституционного права на презумпцию невиновности, так и произвольное и избирательное применение новых ужесточений. В частности, отстранение родителей от воспитания детей только на основании возбужденного уголовного дела – потенциально сильный инструмент давления на родителей, особенно если в этом заинтересованы третьи лица. Наконец, немаловажен и риск стигматизации и социальной маргинализации – человек под следствием или с судимостью за неосторожное или «нейтральное» с точки зрения воспитания ребенка преступление может быть исключен из числа кандидатов в опекуны/усыновители, ограничен в правах в отношении своих детей, может столкнуться с общественным клеймом «опасный для детей», которое не соответствует реальности.
«Важно подчеркнуть: критика механизма не означает критики цели закона. Защита детей – абсолютный приоритет. Вот возможные направления юридической «донастройки». Во-первых, дифференцировать категории преступлений. Жесткий автоматический запрет установить только для тяжких преступлений против детей, сексуальных и особо тяжких насильственных преступлений, для остальных – индивидуальная оценка, а не автомат. Во-вторых, привязать ключевые ограничения к судебному контролю, чтобы временное ограничение родительских прав наступало по решению суда на основании оценки рисков для конкретного ребенка, а не только по факту возбуждения дела. В-третьих, ввести гарантии от злоупотреблений. В частности, должны быть четкие процедуры пересмотра ограничений, право родителя на обжалование, в том числе в ускоренном порядке. Сроки, по истечении которых автоматически пересматривается вопрос о возможности участия в воспитании ребенка. В-четвертых, прописать особый режим для преступлений по неосторожности. Такие составы должны анализироваться отдельно. В-пятых, синхронизировать закон с международными обязательствами», — предлагает Дана Жанадил.
Собственно, подобные вещи законодателям нужно было продумать изначально, чтобы не принимать поправки в законодательство, демонизирующие любых людей, попавших в уголовную орбиту. Тут все зависит от реальных целей идеологов поправок. Если такие радикальные ужесточения просто «прикроют» малочисленные и неэффективные органы опеки и попечительства в регионах от возможных ошибок, то у нас к системе защиты детства много вопросов.
