Угадайте с трех раз ответы на такие три загадки:
1) какой показатель казахстанцы во всех опросах из года в год неизменно включают в тройку своих главных забот и опасений;
2) какой показатель правительство из года в год неизменно планирует, как важнейший и неизменно не выполняет;
3) какой государственный орган по Закону отвечает за стабильность этого показателя, а на самом деле из года год именно тем и занимается, что подрывает его стабильность?
Подсказка: ответ везде один. Вы, впрочем, и сами уже догадались: это – цены.
Рост цен – самая главная тревога для казахстанцев. Борьба с инфляцией – главная забота правительства. Обеспечение стабильности цен – основная цель Национально банка, определенная ему законом о нем. А поскольку иных целей не обозначено, она главная и единственная.
Национальный банк по закону утверждает Стратегический план, в данном случае это план на 2024-2028 годы. Правительство утверждает соответствующий прогноз социально-экономического развития. Там и там целевым ориентиром денежно-кредитной политики является поддержание годовой инфляции вблизи 5% в среднесрочном периоде. Почему пять процентов, а не ноль, ведь в Законе определена стабильность цен, а не стабильный рост? Пусть всего лишь на пять процентов, а не на пятнадцать или все двадцать пять, как казахстанцам с перепугу мерещится на ценниках.
И что такое «среднесрочный период»?
Стабильность, это когда тариф на электричество для населения с начала 60-х и по горбачевскую перестройку не менялся и составлял 4 копейки за кВт-час. А 5% – это пятипроцентная дестабилизация. Что, впрочем, было бы хрустальной мечтой для нас, сумей правительство и Национальный банк удерживать цены в таком коридоре. На самом деле, не только закон «О Национальном банке», но и собственный Стратегический план (утверждаемый, по Закону, по согласованию с президентом) – это не для исполнения. Исполнение идет «от достигнутого». К примеру, в 2023 году инфляция вместо пяти составила 9,8 процентов. Окей, на 2024 планируется коридор 7,5 – 9,5%, по факту выходит 8,6% – выполнено!
На 2025 год цель по инфляции на сайте Национального банка по-прежнему обозначена в 5 процентов, инфляция за пять месяцев вышла уже на 10,7% годовых, но это ничего, объяснение всегда найдется. Во всяком случае, никто Национальному банку неисполнение Закона не предъявит. Хотя бы потому, что Национальный банк, по Закону о нем, подотчетен только президенту, в остальном полностью независим. Органы исполнительной и представительной власти не вправе вмешиваться в его деятельность.
Что касается проверки – она исчерпывается аудитом финансовой отчетности, проводимым решением самого НБК какой-то международной компанией, любая полученная при такой проверке информация считается конфиденциальной. Проверка же деятельности Нацбанка любыми казахстанскими органами осуществляется только с согласия или по поручению президента.
Вот бы дождаться такого поручения, например, силами Высшей аудиторской палаты, а потом дождаться и публичного отчета о результатах такой проверки!
Пока же, несколько забегая вперед, предположим, что в отчете ВАП стоило бы сказать про Национальный банк, а заодно и про закон о нем.
Во-первых, очень ловко написанный Закон: по нему и отвечать не за что!
Про стабильность, – читай, неизменность, цен, как главную и единственную цель сказано, но как именно эта цель реализуется, как ее исполнение отслеживается самим ответственным и как он по этой своей цели отчитывается перед главой государства – не сказано. Зато сказано, что Национальный банк планирует коридор инфляции, то есть планирует отказ от своей цели. Другими словами, сам же Закон превращает конкретную цель стабильности цен в нечто произвольно трактуемое, постоянно плавающее и вечно недостижимое, типа горизонтов коммунизма.
У инфляции, как и вообще у цен, сложная структура. Помимо собственно монетарной есть еще инфляция импортируемая, инфляция коррупционная, инфляция издержек. Есть потребительская инфляция, а есть еще более важная инфляция промежуточных промышленных товаров. И у каждой составляющей – свои разветвления. Записывать всю ответственность за цены, да еще со словечком «стабильность» только за одним государственным органом, и то только монетарным, – грубейшая профессиональная ошибка.
Но – нет! Никакая это не ошибка, а исполнение тщательно выверенной и внешне вмененной, универсальной для всех «развивающихся» экономик догмы. Направленной не на «стабильность» цен, это просто для «ля-ля», а для внешней монетарной, валютной, курсовой, инвестиционной и экспортно-сырьевой эксплуатации Казахстана.
И в такой роли Национальный банк действительно является главным и ни от кого внутри страны независимым органом внешнего управления «вывозной» экономикой.
А что касается внутреннего интереса: перелистайте закон о Национальном банке сверху вниз и снизу вверх, – ничего, кроме попираемой самим же ответственным Госорганом прописанной ему цели стабилизации цен, – действительно нужной всем нам, всей экономике и всему народу Казахстана, не найдете. Отвечает ли Национальный банк за создание прочного промышленного каркаса, за обеспечение экономической самодостаточности, за удвоение к 2029 году ВВП, за рост благосостояния населения, как главной цели строительства Нового Казахстана? Президент это провозглашает, но ничего из президентских целеполаганий ни в законе о Национальном банке, ни в Стратегическом плане, ни в его практической деятельности – нет.
Впрочем, на словах кое-что есть. Вот, смотрите, какая красивая вводная в Стратегическом плане на 2024-2028 годы: «Миссией Национального Банка является содействие улучшению благосостояния населения Республики Казахстан через обеспечение стабильности цен и стабильности финансовой системы».
Про ценовую «стабильность» (без кавычек здесь не обойтись) мы уже поняли, а что такое «стабильность финансовой системы»?
В законе и в самом Стратегическом плане – ни расшифровочки, но если по логике, то, наверное, это стабильность курса национальной валюты, стабильность внешнего платежного баланса страны, стабильность Национального фонда. Стабильность бюджета, в конце концов.
Между тем, по всему вышеперечисленному – ускоряющаяся дестабилизация. Которую Национальный банк за свои достижения выдавать, конечно, не станет, но и ответственности никакой не несет. Нет в Законе о Национальном банке вообще никакой его ответственности, ни за что. Вернее, вся ответственность Законом ловко ввернута ему же в руки, как хочет, так и пользуется.
Вернее, им пользуются: для обеспечения наилучшего режима для входа иностранных инвестиций и займов, и беспрепятственного вывода доходов на них. И для блокирования внутреннего инвестиционного и кредитного потенциала. В этом смысле – очень толково составленный Закон и высокопрофессиональная команда исполнителей.
Мы вам скажем, почему вся ответственность за все цены в Казахстане формально повешена на Национальный банк и почему Национальный банк категорически не занимается хоть каким-то структурированием ценовой статистики. Потому что какую составляющую инфляции ни возьми, от курсовой и кредитной до производственной инфляции издержек, везде его вклад если не стопроцентный, то все равно решающий.
Опроси все два миллиона субъектов малого-среднего и большого бизнеса: почему они поднимают цены? Ни один не скажет: потому, что его собственное производство становится менее эффективным. Все сошлются на рост цен вокруг них: на сырье, комплектующие, электроэнергию. Но почему все кругом дорожает, если сами производители отнюдь не ухудшают производительность труда, а только ее наращивают? Элементарная рыночная истина: если цены растут, значит рост денежного предложения со стороны покупателя опережает рост предложения товаров и услуг.
Но, стоп! У 20-миллионой массы казахстанцев нет избытка покупательной способности. У них – губительная не только для них, для всей экономики катастрофическая нехватка средств существования. Смотрите: по статистике за 2024 год средний на круг семейный бюджет на 50,6% тратился только на еду, на ЖКХ и другие услуги 18,3%, и еще 6,6% на расчеты по кредитам. На непродовольственные товары, лекарства и все прочее оставалось только 22,4%, это глубокая и повальная бедность.
Равно как и население, в глубоком и повальном дефиците средств существования, не говоря уже о развитии, находятся электроэнергетика и ЖКХ, многие другие отрасли, работающие не на экспорт, а на внутренний рынок.
Однако денег в стране, при их крайней нехватке, действительно – избыток. Это избыток находится внутри банковской и финансовой системы, он поддерживается и наращивается самим Национальным банком, и этот избыток именно в национальной валюте. Вот эти-то достающиеся банкирам и деятелям финансового рынка тенговые излишки и выплескиваются от них на внутренний рынок, создавая двойной-тройной против импортируемого рост цен на внутреннем рынке.
Финансовая стабильность в такой трактовке – это стабильные сверхдоходы в стороне от реальной экономики как плата за верное служение «вывозной» экономической модели.
Мы могли бы конкретно арифметически, со ссылкой на отчетность самого Национального банка, показать, каковы измеряемые триллионами величины этих не работающих на экономику излишков, и какие чисто эмиссионные, то есть напрямую инфляционные, сверхдоходы на них накручиваются. Было бы кому показывать.
Одним словом, хорошо бы на самом деле проверить Национальный банк. А мы бы помогли.
