26 декабря в Акорде встретились Касым-Жомарт Токаев и Олжас Бектенов. Второй доложил первому об успехах в экономике – более 70% роста ВВП обеспечивают промышленность, торговля и транспорт, инвестиции в основной капитал составили 18,5 трлн тенге, приток частных инвестиций увеличился на 9,8%. Параллельно аналитики Halyk Finance проанализировали свежий обзор Организации экономического сотрудничества и развития о конкуренции в Казахстане, который безжалостно констатирует – высокий уровень участия государства в экономике нивелирует преобразования, к которым страна выразила готовность еще 10 лет назад.
ОБЩИЕ КОНКУРЕНЦИЯ И ГОСВЛИЯНИЕ
«Как постсоветское государство, Казахстан сохраняет значительное присутствие государства в экономике и остается активным участником рынка в широком спектре секторов. Согласно Обзору ОЭСР о корпоративном управлении предприятий с государственным участием в Казахстане государственные предприятия (ГП) действуют как минимум в 20 из 30 отраслей экономики – включая образование, здравоохранение, добычу полезных ископаемых, транспорт, энергетику и производство, обеспечивая занятостью около 6,2% населения. В 2021 году доходы крупнейшего государственного холдинга «Самрук-Казына» составили около 14% ВВП страны», — отмечает аналитик Дарья Мартыневская.
Что мы можем от себя добавить по этому поводу? Еще первый президент Нурсултан Назарбаев ставил перед правительством задачу снизить долю участия государства в экономике до 15% ВВП к 2020 году. И действительно, в 2017-м Finprom отмечал в своем анализе, что почти 47% всех крупных предприятий в Казахстане принадлежат государству, что являлось максимумом участия госсектора в крупном бизнесе за последние 10 лет.
В марте 2025-го первый заместитель председателя Агентства по защите и развитию конкуренции (АЗРК) Рустам Ахметов заявил, что доля участия государства в производстве товаров в Казахстане составляет 55%, в сфере услуг – около 44%.
«По показателю «Интенсивность конкуренции на внутреннем рынке» страна набрала 4,54 балла (шкала 1–7, где 7 – наилучший результат), что ниже мирового медианного значения 5,09. По показателю «Распространенность иностранной собственности в компаниях» уровень составил 3,85 балла – ниже медианного уровня 4,5, что также во многом объясняется значительной ролью государства в экономике и свидетельствует о недостаточной интенсивности внутренней конкуренции», — цитата из заключения Halyk Finance, которая характеризует практическую работу государства по развитию конкуренции в Казахстане.
А еще несколько раз в тексте акцент ставится на порочную практику регулирования цен, причем не только на монопольных рынках, но и в других сегментах экономики, где рыночное ценообразование должно быть непреложным.
По мнению аналитиков ОЭСР, хотя ценовое регулирование в целом направлено на защиту покупательной способности населения и, в ряде случаев, на поддержку национальной промышленности, оно неизбежно создает рыночные искажения.
«В Казахстане ценовое регулирование выглядит не только всеобъемлющим, но и расширяющимся по охвату товаров и секторов. Более того, расширение практики предоставления специальных прав, по меньшей мере, нейтрализует, а в худшем случае – снижает усилия по приватизации, которые при успешной реализации могли бы способствовать формированию конкурентной среды и последовательному сокращению потребности в ценовом контроле», — пишет аналитик Дарья Мартыневская.
Когда в ноябре 2025 года первый вице-министр торговли и интеграции Айжан Бижанова заявила, что с 2026 года перечень социально-значимых продовольственных товаров существенно расширится, и вместо имеющейся корзины из 19 наименований в нем окажется более 30, мы так и писали, что контроль за ценовыми надбавками для большинства малого и микробизнеса бизнеса станет настоящей удавкой и приведет к самым разным негативным последствиям.
ГОСПОДДЕРЖКА ЧАСТНОГО БИЗНЕСА
Одна из болевых точек казахстанской реальной экономики. Десятилетиями в Казахстане рынку раздаются разные виды льгот и субсидий, у которых, однако, весьма сомнительный КПД.
«По мнению ОЭСР, текущие меры государственной поддержки бизнеса искажают конкурентную среду. Избирательный характер предоставления господдержки создаёт барьеры для конкуренции и снижает эффективность распределения ресурсов. В сельском хозяйстве, в частности, отдельные местные производители получают значительные субсидии, что ограничивает возможности других участников рынка конкурировать на равных. Как отмечалось в «Обзоре государственных финансов» от МВФ, данные стимулы могут создавать антистимулы для предприятий к тому, чтобы они не стремились расти, снижая при этом производительность. А выборочность в предоставлении господдержки создает дополнительные препятствия для развития конкуренции и снижает эффективность распределения ресурсов», — говорится в аналитике Halyk Hinance.
Не только в ОЭСР считают, что тепличные условия для частного бизнеса являются антистимуляторами для качественного роста.
24 декабря в мажилисе председатель Высшей аудиторской палаты (ВАП) Алихан Смаилов представил отчет об анализе мер господдержки предпринимателей с удивительными выводами.
«Оценочно, без учета налоговых льгот и преференций, за 6 лет государство поддержало предпринимателей на 4,5 трлн тенге. 90% средств приходится на 5 инструментов: субсидирование расходов и ставок по кредитам, закуп гарантированного объема товаров, кредитование и лизинг (…) В целом единой методологии оценки эффекта мер по-прежнему нет: у Миннацэкономики одни подходы, у отраслевых органов другие. Понятия социального и экономического эффекта размыты. Неясно, как их считать, за какой период и как связать результат с конкретной мерой поддержки. В особенности, когда субъект бизнеса хронически финансируется из госбюджета и получает до 19 мер поддержки из разных источников. Поэтому они продолжают действовать по инерции. Акцент в оценке эффективности смещен на количественные показатели, ограничиваясь рабочими местами и налогами. Реальные эффекты для экономики в виде роста объема производства, добавленной стоимости и финансовой устойчивости бизнеса не отслеживаются», — отмечается в публикации ВАП.
Алихан Смаилов сообщил также, что рост налоговых поступлений проектов с финансовой господдержкой зафиксирован в 64%, но «не всегда за счет самих мер». Так, по его словам, в ряде случаев производство не запущено, оборудование не используется, а налоги растут за счет ранее налаженного бизнеса. При этом эффект нефинансовых мер не рассчитывается и не отслеживается, хотя их стоимость для государства в разы выше рыночных аналогов – на 1 тенге господдержки в основном приходится менее 1 тенге уплаченных налогов.
То есть, даже искусственное взращивание субъектов реальной экономики за счет мер господдержки не оправдало себя ни с точки зрения бюджетных трат, ни для развития конкурентных рынков.
АЗРК – ОРГАН С ОГРАНИЧЕННЫМИ ВОЗМОЖНОСТЯМИ
Не умаляя всех плюсов от практической деятельности Агентства по защите и развитию конкуренции по выявлению ценовых сговоров на рынках, отметим, что в критически важных секторах, например, в секторе связи, попытки АЗРК хоть как-то умерить финансовые аппетиты тех же мобильных операторов пока безуспешны. В июле 2025 года мы этой теме посвящали отдельный материал, а в октябре с правительственных трибун сотовые операторы вполне уверенно заявили, что рост тарифов на мобильную связь неизбежен в связи с… ростом НДС! Который платят вообще-то сами потребители, ибо этот налог включен во все тарифные планы.
Никак этому противостоять АЗРК не может – с 2017 года в Казахстане отменено ценовое регулирование услуг телекоммуникаций. А когда в 2023 году по инициативе АЗРК в Предпринимательском кодексе хотели закрепить госрегулирование цен на сотовую связь, Минцифры выступило против, и государство от этой затеи отказалось.
«За все время существования АЗРК его наделяли разными функциями. Сначала регулированием цен и естественных монополий, затем защитой прав потребителей, развитием малого и среднего бизнеса, контролем товарных бирж и мерами поддержки экономики со стороны государства. В 2024 году АЗРК получил дополнительные функции, связанные с управлением национальной программой приватизации. По мнению ОЭСР, такие расширения размывают его профиль именно как антимонопольного органа и создают риск «подмены миссии». Помимо расследования картелей и злоупотреблений доминирующим положением, АЗРК занимается мониторингом цен, регулированием естественных монополий, контролем государственной поддержки, анализом приватизации и подготовкой рекомендаций по повышению конкуренции. Все это в совокупности создает фрагментацию работы», — вот так аналитики охарактеризовали работу казахстанских антимонопольщиков, а мы своим примером выше показали, что их роль – не безусловная, а как раз с массой условностей.
На закуску мы оставили очень интересное наблюдение аналитиков ОЭСР.
«Индикаторы ОЭСР Product Market Regulation (PMR) остаются ключевым инструментом оценки барьеров для конкуренции: результаты PMR-оценки за 2018 год подтверждали высокий уровень государственного участия и низкий уровень конкуренции в экономике Казахстана. Отдельно отметим, что в 2023 году были опубликованы новые результаты PMR-оценки, однако Казахстан в этой оценке не участвовал. Мы рекомендуем правительству принять участие в данной оценке и включить индекс как плановый показатель в Национальный план развития до 2029 года», — сказано в публикации Halyk Finance.
Можно рассматривать разные конспирологические версии, почему Казахстана нет в рейтинге PMR-оценок – от случайности до намеренности, но общую картину это все равно не меняет. И на инвестиционную привлекательность низкий уровень конкуренции влияет прямо, а не косвенно, о чем финансово-экономическому блоку правительства следует помнить.
