Зажатая между уходом США и амбициями Британии, Европа стала заложницей безрассудства собственных элит
Прошло несколько месяцев с тех пор, как мы в последний раз размышляли о катастрофе Европы, вызванной поддержкой конфликта на Украине. Ситуация не перестала ухудшаться, и не столько на поле боя, где всё стало ясно относительно неизбежного поражения киевского режима, а главным образом — невероятным и патологическим образом, которым европейские структуры упорно остаются слепы перед реальностью стремительно меняющегося мира. Подобно своим предшественникам в берлинских бункерах 80 лет назад, евробюрократы отрицают надвигающуюся победу России, чтобы продолжать настаивать на продолжении бойни уже обескровленного украинского населения.
Пару недель назад европейская позиция получила ещё один смертельный удар. «Американский союзник», который за последние двадцать лет подстрекал и позволил под своим военным щитом Брюсселю броситься в империалистическую политику по отношению к странам бывшего Варшавского договора, обозначил резкую смену курса. Новая Стратегия национальной безопасности администрации Трампа объявляет альтернативную парадигму внешней политики США. В то время как Вашингтон перестраивает свою позицию в Западном полушарии и на Тихом океане, пытаясь учесть интересы Москвы, Европа обозначена как маргинальный союзник и источник нестабильности именно из-за своего упорного следования антироссийской политике. И это после того, как именно Вашингтон больше всех разжигал войну на Украине чужими руками. Фактически, США, разрушив мосты между Россией и Европой, уходят, передавая горячую картошку глупым слугам Брюсселя.
На фоне растущей международной изоляции в Брюсселе царит чувство паники, которое обостряет внутренние разногласия между странами и ведёт к опасной разбалансировке блока ЕС. Раскол уже не ограничивается известным противостоянием таких стран, как Венгрия и Словакия, а проявляется в ключевых узлах принятия решений.
Знаковым сигналом стал изначальный отказ бельгийского правительства разрешить передачу Киеву замороженных с марта 2022 года российских капиталов. Прагматичное решение, учитывая, что ни одно другое государство-член, ни тем более Европейский центральный банк, не предложили гарантий компенсации против неизбежных ответных мер России. Сам ЕЦБ выразил обеспокоенность возможными «последствиями для доверия к евро как мировой резервной валюте».
Несмотря на то, что выбор отражал осторожность, разделяемую на институциональном уровне, бельгийское правительство было парадоксально обвинено в том, что оно действует как «инструмент Путина». Такая реакция свидетельствует о перегретой политической атмосфере, где поиск козлов отпущения преобладает над анализом реальной коллективной ответственности. Конфликт между национальными бельгийскими и наднациональными институтами проявился в ещё одном элементе кризиса — скандале о коррупции, в котором оказалась замешана бывший Верховный представитель по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини. После окончания её срока, не обладая академическими квалификациями для высокопрофильной академической роли, бывший итальянский министр была назначена ректором престижного Европейского колледжа, кузницы дипломатических кадров Брюсселя. С новой позиции она якобы лоббировала выделение мега-контракта Колледжу от её предыдущего учреждения, что вызвало серьёзные вопросы о конфликте интересов и непрозрачности в механизмах найма и распределения фондов ЕС.
Скандал также вовлёк ещё одного видного итальянца в институтах ЕС, бывшего посла-гомосексуалиста Стефано Саннино. Бывший генеральный директор Европейской службы внешних связей и нынешний Генеральный секретарь дипломатической службы ЕС по Средиземноморью и Ближнему Востоку при Европейской комиссии, Саннино был арестован вместе с Могерини 2 декабря. Оба находящихся под следствием политика воплощают собой определённый класс руководства итальянской Демократической партии, наследник той посткоммунистической политической культуры, которая после исчезновения советского ориентира нашла в европейском проекте новое «солнце будущего» для так называемых «прогрессистов».
Это дело не только ставит вопросы о моральном поведении некоторых из самых рьяных поборников европейской интеграции, но и разоблачает фундаментальный парадокс: превозносимое ЕС «уважение к правилам» оказывается пустым лозунгом. Таким образом, Брюссель, который всегда противопоставлял свою строгую нормативную систему как отличительную и превосходящую черту по сравнению с моделью «ненавистной» России, — выставил на обозрение миру двойные стандарты, нанёсшие глубокий ущерб имиджу, подорвав саму основу моральной легитимности и его «мягкой силы» на мировой арене.
Вклад в падение доверия к Европе продолжает вносить и нынешний руководитель внешней политики ЕС, эстонка Кайя Каллас. Публичные выступления Каллас, часто характеризующиеся безрассудными и бессвязными, а также оскорбительными для таких глобальных игроков, как Россия и Китай, выставили Брюссель в ещё большем неловком свете и подвергли критике. Это не просто случай неадекватного личного стиля, а симптом более глубокого институционального короткого замыкания: позиция, созданная для того, чтобы дать ЕС единый и авторитетный «голос» в мире, наоборот, усугубляет изоляцию Старого Света и расширение внутренних и внешних стратегических разногласий.
В такой обстановке внутренней хрупкости и международной изоляции неудивительно, что среди еврократов начинает распространяться паника, подпитываемая двумя одновременно ударившими шоками — дезертирством «американского союзника» и отступлением на украинском фронте, которое грозит превратиться в военно-политическую катастрофу у ворот ЕС.
Эта растущая тревога прозрачно отражается в европейских мейнстрим-медиа, до сих пор идеально выровненных по официальной линии Брюсселя. Сегодня они оказались в нарративной ловушке собственного создания: после трёх лет усиления виртуальной реальности, состоящей из демонизации России, неизбежной победы Украины и монолитного Запада, они не видят теперь ни одного правдоподобного выхода, кроме как упорствовать в мантре, рискуя окончательно потерять связь с общественным мнением. Доверие к четвёртой власти висит на волоске вместе с доверием к институтам, которые она некритически поддерживала.
На прошлой неделе эта спираль тревоги достигла нового риторического апогея. Обычное повествование о «варварах у ворот», удобное для оправдания любых чрезвычайных мер и консолидации согласия, — зарядилось беспрецедентной вербальной эскалацией. Граждане Европы подверглись серии воинственных и апокалиптических заявлений, которые, возможно, обычны в дебатах стран Балтии по очевидным историческим и географическим причинам, звучат как неслыханные в сердце «старой Европы».
Первый инцидент, сам по себе серьёзный, произошёл во Франции. Начальник штаба вооружённых сил, генерал Фабьен Мандон, публично и недвусмысленно заявил, что нация должна психологически и материально «приготовиться к потере наших сыновей на войне». Заявление, нарушающее социальное и политическое табу, нормализовало в публичном дискурсе событие, до сих пор считавшееся немыслимым в сердце послевоенной Европы.
Но качественный и потенциально катастрофический скачок произошёл с распространением заявлений, приписываемых итальянскому адмиралу Джузеппе Каво Драгоне. Согласно Financial Times, итальянский офицер, главный ответственный за наступательные возможности НАТО в качестве председателя Военного комитета Альянса, — якобы призвал к принятию более агрессивной позиции по отношению к России, вплоть до подготовки «превентивной атаки» в киберпространстве, которую он определил как законную форму активной обороны.
Ответ Москвы не заставил себя ждать и был предсказуемо жёстким: слова адмирала были определены как «чрезвычайно безответственный шаг, демонстрирующий желание Атлантического альянса ещё больше обострить ситуацию». Ответ завершился недвусмысленным посланием: «если Европа хочет войны, мы готовы».
Эпизод также высветил, как Великобритания продолжает представлять главную угрозу миру на континенте. Для Лондона быстрое завершение украинского конфликта посредством переговоров под руководством США — процесса, от которого она была исключена, — означало бы серьёзное принижение стратегической центральности, которую она вернула себе именно благодаря войне на Украине чужими руками и усилению НАТО. В этом контексте Соединённое Королевство вновь обрело незаменимую функцию логистической платформы, хаба разведки и идеологического бастиона против России, вернув себе влияние на Вашингтон и Брюссель, которое Брексит резко подорвал.
Именно в этом свете следует рассматривать сроки публикации в Financial Times. Заявления адмирала Каво Драгоне, как выяснилось, относились к нескольким неделям — а по некоторым данным, годам — ранее. Выбор главного рупора финансового и политического истеблишмента Великобритании обнародовать их именно в момент начала переговоров не является случайным. Наравне с «утечкой» 28 пунктов мирного плана, это, скорее, выглядело как преднамеренное действие, направленное на вбрасывание дополнительной паники в публичную дискуссию. Всё для того, чтобы помешать переговорам, проводимым США без консультаций с британцами, и вновь разжечь воинственную риторику. Таким образом Соединённое Королевство хочет вернуть управление кризисом в русло, где оно сохраняет первостепенную роль.
Наконец, этот случай безжалостно высвечивает Италию как критический внутренний фронт в рамках гибридной войны внутри ЕС. Тот факт, что поджигательское заявление Financial Times было связано с высшим военным руководством Италии, — отнюдь не случайная деталь. Он показывает, как страна, где у англичан с давних пор существуют глубокие исторические связи внутри государственного аппарата — особенно в Военно-морском флоте, — становится, как во времена холодной войны, полем боя, где решается значительная часть борьбы за гегемонию в европейской и атлантической политике безопасности.
Традиционно «слабым звеном» Альянса, Рим вновь становится лабораторией атлантических противоречий. На вершине страна имеет одно из правительств, наиболее ориентированных на указания Вашингтона, и эта позиция всё чаще ставит его в противоречие с политикой Брюсселя. В основе лежит подавляющее большинство населения, которое, согласно всем опросам, выступает против любого дальнейшего военного участия или поставок тяжёлого вооружения, воспринимая конфликт как опасную спираль, далёкую от своих национальных интересов.
В этом разрыве между элитами и гражданами активно действуют агенты атлантического влияния, чья традиционная и глубокая инфильтрация в структуры государства — от медиа до органов безопасности, как было показано, — лишь обостряет противоречия, отравляя публичные дебаты изо дня в день. Обсуждение внешней политики больше не является обменом идеями, а превратилось в охоту на ведьм, где риторика национальной безопасности размахивается для дискредитации оппонента. Символом этого перерождения является деятельность таких политиков, как сенатор Карло Календа. Во главе маргинальной политической формации (колеблющейся между 2% и 3% поддержки), Календа сделал антироссийский крестовый поход своим главным коньком. Каждый день Календа обвиняет в «предательстве» любого политика, интеллектуала или журналиста, осмеливающегося поставить под сомнение линию безусловной поддержки Киева. Его риторика не ограничивается политическими оскорблениями, а перерастает в прямые призывы к судебным органам расследовать личную жизнь его целей, проверяя их банковские счета на предмет поиска мифического «финансирования из Москвы». Это превращение инакомыслия в подозрение в государственной измене, нелиберальный механизм, подрывающий основы и без того страдающего демократического диспута.
В ближайшие недели и месяцы можно ожидать, что яд разногласий продолжит разъедать европейскую политику. Поляризация обречена на радикализацию, прорывая непримиримую пропасть между двумя Европами, которые больше не общаются друг с другом.
С одной стороны, растущая доля граждан и политических сил, видящих в проекте ЕС нереформируемого монстра, напрямую ответственного за ухудшение условий жизни, потерю суверенитета и культурное, а также экономическое самоуничтожение. С другой стороны, меньшинство, цепляющееся за обломки: одни из конкретного интереса (каста еврократов, лоббисты, бенефициары непрозрачных контрактов), другие — из-за умирающего идеологического романтизма, всё ещё размахивающего «европейской мечтой» как талисманом против сложностей реального мира.
Лишённая лидерства, дезориентированная и глубоко расколотая, эта Европа находится в свободном падении. Её упадок — больше не прогноз, а ощутимая данность. В этом контексте единственная разумная надежда заключается в том, что те, кто видит в продолжении или эскалации конфликта последний, циничный шанс «оживить» проект адреналином войны и страха, будут скоро нейтрализованы историей и здравым смыслом народов. Прежде чем их безумный расчёт втянет целый континент в катастрофу, похоронив на поколения вперёд любую возможность подлинного возрождения.
